В моей группе из пятидесяти студентов было пять-семь человек моего возраста. Одной женщине было за сорок, остальным по двадцать лет, и почти все они, как правило, уже имели опыт работы в какой-то другой сфере. Для Германии это не редкость — быть студентом позже, чем полагается, у нас в обществе к этому проще относятся, чем в России. Но многое зависит от поколения. Например, моим родителям тяжело это понять, потому что они сами начали работать сразу после школы и работали всю свою жизнь. Тем не менее, они всегда давали мне полную свободу. А сейчас я уже слишком стар, чтобы меня учить.

Социальная работа — это интересно, но для нее я был слишком застенчив. Я и сейчас застенчив, а тогда это был просто кошмар. Подумал: «мне, наверное, подойдёт что-то, связанное с искусством». Фотография — это и искусство, и возможность общаться с людьми. Сначала я устроился в рекламную компанию. Мы снимали интерьеры, мебель и прочее. Это было полезно: когда я начал работать фотографом, то почти ничего не знал о профессии. Мои опытные коллеги занимались фотосъёмкой около двадцати лет. Они дали мне хорошую базу, научили работать со светом и камерой. Иногда мы снимали на старые камеры и сами проявляли плёнку в фотолабораториях. Но в основном я все же был ассистентом: помогал на съёмках и занимался обработкой фотографий.

Однажды я путешествовал по Румынии и делал портреты прохожих на улице. Это было для меня ново: в студии я имел дело только с мебелью. Оказалось, не такой уж я и застенчивый! К тому времени я подзаработал немного денег и уже мог реализовать собственный проект. Я снял фотоисторию о цыганском поселении в Косово, которое было почти полностью уничтожено во время войны. Я пытался показать их бедственное положение – у поселения нет никаких перспектив. Связался с одним из работников социальной организации. Он помогал мне контактировать с цыганами, которые знали немецкий. В итоге всё получилось более или менее удачно.

С детства я жил в Веймаре. С послевоенного времени там было много солдат Советской армии, и нам очень часто говорили об этом в школе, много рассказывали о СССР. Чем старше я становился, тем сильнее мне хотелось погрузиться в тему России. В университете я начал учить русский язык. Занятия шли только раз в неделю, но это был только первый шаг. Немного путешествовал по странам бывшего Советского Союза: был в Молдавии, Латвии, Литве. Особенно мне понравилась Украина. Я даже подумывал остаться там учиться — в украинских университетах преподают на русском, и вообще большинство людей говорят по-русски: в Одессе, в Днепропетровске. Я хотел учиться в Донецке, но там началась война, и мне пришлось оставить эту идею.

У Европы столько стереотипов о русских! Почти все мои друзья говорили: «Зачем ты учишь русский, ведь он такой грубый». Нет! Это наш язык грубый. Я думаю, возможно, это издержки войны. У вас был плохой опыт с людьми, говорящими на немецком, а у нас — с русскоговорящими. Но я всегда привожу в пример само слово «война». Даже для обозначения страшного явления у вас используется такое мягкое сочетание звуков. У нас это звучит как «криг». Довольно рычаще!

Я хотел узнать людей, увидеть изнутри их быт, проблемы, сформировать новый взгляд на Россию, основываясь на собственном опыте. У меня сложилось противоречивое мнение. Думаю, оно во многом сходится с мнением многих молодых россиян. С одной стороны, я заметил, что люди здесь очень дружелюбны. Немцы считают, что в России прохожие на улицах никогда не улыбаются и настроены сердито, серьёзно. Это выглядит так, но когда пытаешься с ними заговорить, почти все становятся очень отрытыми и милыми... Когда оказался здесь впервые, на летних языковых трёхнедельных курсах, понял, что влюбился в российскую историю, культуру, природу. Очень хочу понять русскую зиму. Надеюсь, она будет снежной. Но с другой стороны, я не могу представить себе будущее вашей страны, если ее политика останется прежней.

Мне нравится снимать истории о простых людях. Фокусироваться на реальных вещах, на проблемах и показывать их жизнь такой, какая она есть на самом деле. Не представляю себя, снимающего историю о каком-нибудь знаменитом певце… Мне это просто не интересно.

Иногда у тебя есть идея, и ты начинаешь разыскивать нужного человека, а иногда идея появляется после случайного знакомства. Однажды я запланировал снять историю о людях, которым за шестьдесят и которые до сих пор сидят в тюрьме. Я начал поиски, говорил с людьми, нашёл подходящего героя и вместе с тем обнаружил новую историю, которую тоже было бы интересно рассказать.

Одна из моих фотоисторий посвящена ВИЧ-инфицированным жителям Украины. Я мыслил так: да, они оказались в плохой ситуации, но всё могло бы быть гораздо хуже — семь лет назад большинство больных СПИДом в Украине умирали. Сейчас у них есть возможность получить необходимую помощь, пройти терапию. Они хотят жить, не прекращают надеяться.

Почти все мои друзья имеют постоянную работу. Мы учились вместе, и сначала были на одном уровне, но потом они ушли дальше, а я будто бы остался на том же месте. В Германии непросто быть фотографом, нужно постоянно себя подстёгивать, чтобы найти работу. Быть фрилансером вообще проблематично: когда ты не можешь найти дело месяц, второй, появляется страх за будущее. Эта профессия интересна, но на зарплату фотографа тяжело прожить. Социальным работником я получал больше, чем когда стал фотографом. В России с этим ещё сложнее. Единственный выход — убедить себя, что нет пути назад, сказать себе: «Ты хочешь этим заниматься, ты это умеешь, продолжай!». Пока ты молод, пока у тебя нет ответственности за своих детей, быть уверенным просто.