— У меня каждый день были тренировки: скалодром, бассейн, джиу-джитсу, дайвинг. За два месяца до отправления составили с подругой список европейских городов, которые хотим посетить, договаривались с друзьями о датах. В Европе все было определено заранее, там нельзя было задерживаться нигде лишний день: нас ждали уже в другом городе.

Конечной точкой была Испания. Еще в России я купила два билета: один в Москву, другой в Бразилию через Марокко. Я не знала, чем всё закончится, и решила иметь в запасе несколько вариантов. В Испании сказала себе: «Или сейчас, или никогда». Родители тогда думали, что увидят меня на следующий день в Москве, но я улетела в Касабланку. Уже одна.

В Марокко у меня был двухдневный транзит. Мне нужно было добраться до своего друга Максима Печеника, он путешествовал вокруг света на яхте и тогда стоял в Рабате, что было в 100 км от Касабланки. Я не говорила ни по-арабски, ни по-французски: ходила с онлайн-переводчиком. Но люди там оказались самые отзывчивые. Пожилой мужчина, говоривший по-английски, помог мне купить билеты, потом, когда мне нужно было сменить поезд, женщина с детьми жестами показывали, куда идти.

— Мне не было так страшно даже на леднике в Швейцарии, когда рядом со мной откололась большая глыба льда и полетела в пропасть. В Сан-Паулу очень большой контраст между богатыми и бедными, и ночью выходят как раз те, кто хочет легкой наживы. И как назло всё разом свалилось: нужного банкомата нет, интернет не подключается, некому встречать, по-испански не говорю. Тогда я села на рюкзак и заплакала.

Потом всё же взяла себя в руки, отыскала стойку с информацией, подключила интернет, написала другой местной девушке, которая еще была в Риме, где мы и познакомились, та забронировала хостел в безопасном районе, объяснила, как добраться. Сказала торопиться: метро закроется в полночь, оставалось полчаса. На мне был большой рюкзак, а поверх — черный дождевик: это очень спасло, местные не так сильно обращали на меня внимание.

Когда вышла из метро, встретила двух полицейских, которые ночью повсеместно ходят с ружьями и автоматами. Объяснила им на пальцах, куда мне нужно. Те проводили до темной улицы и показали, чтобы дальше шла сама. Пошла вперед, не могла найти номер дома. Вижу — впереди толпа людей, то ли пьяных, то ли обкуренных. Первая мысль: «Все, не дойду». Сзади тормозит машина: «Нет, не дойду еще раньше», на худой конец, думаю, что в рюкзаке лежит ледоруб. Но все обошлось: в машине оказался парень, говоривший по-английски с британским акцентом, помог добраться до хостела.

— Я поражалась чилийскому спокойствию. Когда началась эвакуация, мне повторяли: «Не паникуй», а вулкан находился рядом с городом и не паниковать было сложно. Всех успели эвакуировать. При этом все шли так медленно, словно это происходит каждый месяц (вулкан проснулся впервые за 40 лет). Кто-то нес на себе по пять-шесть чемоданов, а кто-то шел в обнимку с подушкой — лишь бы снова лечь спать.

Когда ты путешествуешь одна, легче принимать решения, нет разногласий, правда, в плане безопасности сложнее.Но мне удавалось знакомиться с новыми людьми, так было спокойнее, и это еще очень помогло с языком. За месяц в Южной Америке я начала говорить по-испански. Всем нравилось, что я еще и альпинистка, и мы вместе могли пойти в горы.

Сообщество альпинистов вообще очень дружное: в горах ты понимаешь, что рядом находятся люди, которые в любую секунду могут спасти тебе жизнь. И обиды уходят прочь, ты достигаешь необычайного спокойствия.

В самой Аргентине меня поразило то, насколько люди открыты. Когда я говорила кому-то, что я из России, об этом сразу же узнавали все, кто был рядом. Многие в Южной Америке будто гордились тем, что знают кого-то из России, тем более из Сибири.

Вообще, русскими они называют всех подряд: казахов, узбеков, поляков, белорусов, литовцев — у них Россия во многом ассоциируется с Российской империей, СССР. До смешного доходило: на одной из вечеринок, где были развешаны флаги стран, меня спрашивали «почему у вас флаг не красный?». Приходилось объяснять, что лет 20 уже, как все изменилось.

Сами русские, как и везде, объединяются в местные группы, стараются держаться вместе. В Сантьяго мы праздновали 9 мая в Русском доме. Большинство эмигрантов скучают по России. Я приходила ко многим русским и видела у них дома матрешки, фотографии из России и расписные скатерти.